Вергилий давно так не наслаждался свободным временем, чему в основном способствовал один факт - Данте не было дома. Значит, никто не ломился в ванную, угрожая написать в кухонную раковину, если сию минуту не пустят к сортиру, чаепития проходили в блаженной тишине без чавканья и оглушительных монологов на чересчур разнообразные темы, все интересные как одна...
С другой стороны, Вергилий и сам в глубине души понимал, что счастье кажется немного неполным. Для полного ему нужно было знать, где этот олух, чем он точно занимается и когда появится. Возможно, в этом было не так много от беспокойства, сколько от маниакального желания контролировать все на свете. К тому же, если Данте не контролировать, он обязательно натворит какую-нибудь ерундистику, если не сказать хуже.
Тем не менее, пока Вергилий полтора часа лениво, как дельфин, перекатывался в ванне, а потом еще минут сорок обливался душем, ему в голову не приходили мысли о брате. Если откровенно, в те моменты его не беспокоили никакие мысли. Ну, или почти никакие. Так, в основном отрывистые.
Он просто слишком много думал в последнее время, и в основном о сложном и порою тягостном, так что сегодня устроил себе короткий отпуск. Чтобы вернуться к надуманному со свежими силами и легкой головой.
Он как раз выходил из душа весь до ужаса благоуханный, во всем чистом и наутюженном до хруста, с намерением в нежнейшей тишине квартиры насладиться еще одной чашкой чаю, философствуя над кружением чаинок, как счастье привалило незамедлительно, да еще и не одно.
Вергилий с большим сомнением наблюдал, как в дом раком-боком заползает какой-то абстракционизм, навевающий самые зловещие подозрения.
- Не знаю, где ты это украл, но снеси это обратно пока не поздно, - старший брат едва удостоил взглядом неожиданный предмет, которого попросту не должно было быть в их жилище. Здесь и так было много лишнего.
Повернувшись спиной и тем самым демонстрируя полнейшее нежелание вступать в конструктивный диалог, Вергилий отправился на кухню, по пути иронично бубня под нос:
- У меня в кармане крыса, она толстая и лысая,
Я нашел ее в лесу, я домой ее несу...

Вергилий почувствовал затылком приближение братца, но не успел избежать контакта, потому что в этот момент был занят точнейшим отмериванием заварки на единицу чайника. Спонтанный захват сзади попортил ему равновесие тела и духа, поэтому горстка заварки осталась на поверхности кухонного стола.
- Я слышал, слышал, ты угрожаешь кому-то своим клинком и забираешь у него деньги... Осторожнее, наемник экстра-класса! Я сейчас возьму в руки кипяток, и сам будешь виноват, - несмотря на ворчливый тон, Вергилий отпихивался не очень агрессивно, скорее для порядка. Какие-то жалкие остатки благодушного настроения еще плескались на донышке его души, и он пока не спешил гонять Данте полотенцем, хотя внутри забрезжило некоторое желание потыкать его лицом в музыкальный агрегат, приговаривая "Кто это сделал? Кто сделал? Кто тащит в дом всякую гадость? Фу! Плохой Данте!"
- Смирение... смирение, - проговорил старший брат как бы про себя и все-таки дотянулся до чайника с кипятком. - У меня есть встречное предложение. Я недавно выдумал легкий способ зарабатывания денег. В Портленде немало страховых компаний. Можно наведаться в каждую из них, застраховать тебя под разными именами, а потом убивать, предъявлять тело с засвидетельствованными повреждениями различной степени тяжести, и вуаля - крупные суммы, которых хватит на ближайшие несколько лет. А там можно повторить опыт, когда все забудется.
Он наполнил водой заварочный чайник и кое-как крутнулся, чтобы повернуться к Данте лицом.
- Хм... - Вергилий зажал двумя пальцами лацкан плаща и провел ими вдоль краешка до воротника. - А на рубашонку твоих сказочных богатств уже не хватило? Что до твоего заманчивого предложения - я спешу с удовольствием отказаться. Если вдруг у меня когда-нибудь появится желание продаваться за деньги - честнее будет пойти в бордель, а не в наемники.

- Действительно. Скрывать нечего. Пусть все окружающие тоже ощутят прелесть голого тела под кожзаменителем, особенно если учесть, что ты и душ склонен посещать не каждый день, - последнее Вергилий произнес так, будто обвинял Данте в чем-нибудь не преступном, но крайне безнравственном - типа пристрастия к тайному рукоблудию в общественных местах. В его памяти еще свеж был недавний спор на тему, бреет ли настоящий мужик подмышки. Все это было настолько ужасно, что содержало в себе какой-то отблеск авангардного искусства. Или это было просто оправданием тому, почему Вергилий еще не сошел с ума.
Он отошел к другому краю стола и стал сооружать свою ритуальную икебану из чашки на блюдечке, крохотной ложечки, салфетки, единственной маленькой конфеты в гофрированной обертке, и все это на специальной подставке под горячее.
- За такого красавчика, как я, кто угодно стал бы платить, - невозмутимо отпарировал он и наконец приступил к наполнению чашки чаем. - В любом случае, я говорил гипотетически. И я все еще отказываюсь. Видишь ли, я не хочу быть круче всех. Я и так круче всех.
Прежде чем начать священнодействие, то есть чаепитие, он постоял возле Данте, глядя, как он жует. Пряди отросших волос мешали ему, и Вергилий стал отводить их пальцами, они возвращались обратно, он убирал снова, касаясь очень аккуратно и самыми кончиками. Взгляд его стал очень сосредоточенным, будто ответственнее занятия на свете не было.
- Если смотреть правде в глаза, маленький братец, ты занимаешься тем, что в народе принято обозначать как "усидеть на двух конях одним седалищем". Тебя ведет азарт, он в крови. Особенный азарт нашей крови. Если ты хочешь быть как все остальные люди, будь - найди себе приличную работу, ходи в пятницу в бар, в субботу в кино, в воскресенье в церковь, а потом опять в бар... А ты не можешь так. Ты нуждаешься в риске, хотя бы минимальном освобождении своей силы. Ты же понимаешь, что на самом деле достоин лучшего. Ты способен на лучшее, - ему наконец удалось пристроить основную непослушную часть волос за уши. - В нас много силы. Но ее не бывает слишком много. Неужели ты не хочешь больше? Я не поверю.

Отредактировано Vergil (2012-04-12 01:37:57)

Очень неправы были бы те, кто решил бы сказать, что близнецы - разные как огонь и лед. Вергилий, конечно, умел становиться ледяным при случае, но на самом деле его эмоциональность отличалась от эмоциональности Данте всего лишь толстой маскировкой. Так что, несмотря на свой меланхоличный вид, ровный голос и затуманенные, как озеро в штиль, глаза, Вергилий на самом деле отличался крайне неустойчивым темпераментом. Едва ли не в более тяжелой форме, чем его откровенный братец.
Проще говоря, выбесить его можно было легко, да еще как.
Данте как раз один за другим выдал все обязательные условия для того, чтобы его брат превратился в монстра. Он не поддержал серьезный тон разговора, когда это потребовалось, он опять обозначил свое вечное отсутствие мотивации, и главное - он посягнул на чашку Вергилия.
Вергилий мог бы оторвать ему, например, ухо. Все равно прирастет. Но в конечном счете, у него просто побелели губы, посветлели глаза и под кожей игранули желваки. С быстротой киношного ниндзя он выхватил из-под носа Данте чашку и метнул ее в стену. Ароматнейший чайный дождь оросил кухню, а мелкие фарфоровые осколки оказались буквально повсюду - даже в открытой пицце.
- Не хочешь быть особенным? Тогда в следующий раз, когда тебя убьют, умри как полагается! А не пользуйся тем, что тебе даровано!  -  выпалил Вергилий и тяжело перевел дух, нервным движением заглаживая назад волосы, из которых на лоб упала парочка прядок. - Я сказал тебе "нет"! Мое "нет" - на твое. Квиты.
Он повернулся и вышел из кухни, по пути пнув одиноко торчащий в прихожей неприкаянный "гроб с музыкой".
Они с Данте оба выросли и превратились в тех самых зверей, которые тянут свою повозочку в разные стороны. И конфликт весь в том, что повозочка-то - одна. Сжав в холодной руке висящий на шее медальон, Вергилий замер у окна, уставившись невидящими глазами на улицу, где не происходило ничего экстраординарного. Губы его слегка двигались, будто повторяли какой-то неслышный стишок.

Вергилий помедлил, прежде чем обернуться. В те мгновения, когда его гнев доходил до высшей точки, уходили все спецэффекты. Это маленькое злишко отражалось на его лице сменой выражений, выходило через ломаные жесты, сквозило в дрожащем голосе.
Когда Вергилий был в абсолютной, невообразимой, чистой как хрусталь ярости, он замирал как статуэтка, и только блеск в глазах выдавал масштаб катастрофы.
- Умеешь ты подавать отличные идеи. Этого не отнять. Разрушить тут все - вот, наверное, то, чего мне хотелось на самом деле, - он обвел лихорадочным взглядом комнату и остановил его на издающем инфернальные звуки автомате. - Отличный саундтрек.
С этой секунды в Вергилия как будто вселился внезапный дух тотального разрушения. Схватив старый торшер, он разбил им окно, после чего метнул его в противоположный конец комнаты, обрушив таким образом полку с часами и другими безделушками, которые сам же туда когда-то понаставил. Следующим объектом расправы стал диван, который Вергилий перевернул одной рукой, после чего взялся за стул и разнес его вдребезги прямо о стол, за которым сидел Данте.
От увесистого пинка усыпанный обломками стол поехал вбок, процарапывая глубокие борозды в полу.
Музыка действительно придавала творящемуся в комнате беспределу какой-то болезненно-задорный оттенок. Очередной жертвой разбушевавшегося Вергилия стал телефон, который он выдрал вместе с проводом и запустил в люстру, погасшую с печальной вспышкой.
- Уютные мирки для того и созданы! - Вергилий с балетной грацией пнул упавшие на пол останки телефона, и они в довершение всего вылетели в разбитое окно.

Отредактировано Vergil (2012-04-13 18:33:48)

Вергилий отдышался, снова пригладил волосы и одернул рубашку. Взрыв такого деятельного гнева не схлынул в одночасье, а скорее уступил место какой-то мучительной горечи, побуждающей к еще более импульсивным поступкам.
Данте выглядел жалким, как в детстве, когда его что-то обижало, и он начинал бубнить, хлюпать покрасневшим носом, дуть губы, глаза у него наливались влагой... сейчас, конечно, он так уже не далал, хотя губы по-прежнему дул. Прямо как маленький.
И Вергилию не было его жаль. Ему было просто жаль... чего-то. Чего-то потерянного, как их детская близость, понимание, жаль было их незамутненность, которой больше не было. Выросли, и все стало трудно. И никто из них не мог ничего облегчить.
Тем не менее, Вергилий, словно пьяный, почувствовал, как его тянет к брату - буквально магнитом, веревкой что ли, этой чертовой невидимой пуповиной, на которой сейчас можно было играть как на струне. Он начал подходить, чуть качаясь и один раз споткнувшись о разбившиеся часы, но выровнялся, дошел наконец.
- А что, ты это так понимаешь? Тогда пусть... думай, что я ревную. Я хочу, чтобы ты понимал меня... ведь это ты не хочешь понять! Тебе наплевать, о чем я думаю, что меня гложет, вот что тебе интересно - другие люди, они конечно достойны большего внимания, чем твой занудный братец... - громкий шепот Вергилия не был злым, только грустным и горьким. И в нем металась искорка какого-то звенящего надрыва, граничащего с безумием. - Я хотел бы предложить тебе так много... очень много, я хочу предложить все, все на свете! Нам только нужно прийти к согласию наконец. Я тебе еще ничего не говорил... потому что мне самому трудно подобрать слова.
Он как слепой потянулся к Данте, схватил его за плечо, медленно зашел сбоку и прижался лицом к его лицу. Ресницы вздлрагивали, щекоча висок брата, и Вергилий тихо прерывисто вздохнул. Запах Данте и его тепло - это до сих пор могло его немного унять в такие моменты. Не всегда конечно... но сейчас разум на время куда-то сгинул, оставив одни рефлексы и инстинкты, первейшим из которых всегда было стремление найти свою половину на ощупь, точно в темноте.

Вергилий вздохнул и обнял брата, пропустив руки под его пальто и прижимаясь к горячей голой коже. Его не то чтобы отпустило. Скорее, даже наоборот, в голове мутилось еще сильнее, но теперь это уже была причудливая смесь из какой-то ноющей грусти, лихорадочного возбуждения и нервного расстройства.
- Ты дурак. Ты мой дурак. Я всегда был счастлив, что у меня есть такой брат-дурак, которого я люблю. Ты мне не веришь, когда я говорю, что люблю тебя? Помнишь, в детстве я начитался, как выжить ночью в заснеженном месте. Нужно выкопать я снегу берлогу, примять ее спиной, и там будет тепло. Мы накрывались одеялом с тобой, ты и я, и представляли, что мы в снегу. Нужно было тихо сидеть, чтобы медведь нас не нашел. Я всегда знал, что с тобой не замерзну. Ты всегда был горячий.
Он понюхал немного влажную от испарины шею Данте и прикоснулся к ней губами. Кожа там всегда была мягкая, почти не изменилась с детства.
-Ты не оттолкнешь меня? - прошептал он брату на ухо, обвивая руками его плечи. Потом чуть отстранился, заговорил ему почти в самые губы, то и дело ловя его взгляд, глаза в глаза. - Иногда мне кажется, я схожу с ума. Я как будто заперт, мне не хватает воздуха. Я чувствую себя одиноким, с этими мыслями наедине. Я не мог тебе сказать, потому что не был уверен. Ты сначала должен ответить честно на вопрос - нужен ли я тебе? Я все еще тебе нужен? Я не чужой тебе?

Вергилий тихо рассмеялся и тоже стиснул брата в объятиях, отвечая на его поцелуй, а затем и щедро надарив своих, жадно расцеловывая Данте через каждое его слово и мешая ему говорить. Ему страшно захотелось сию минуту уронить себя вместе с Данте на пол и заняться любовью тут же, посреди битых стекол и обломков, символизируя тем самым отречения от старого разрушенного мира, но он все же сдержался. Все невысказанное теперь кипело в нем как лава и готовилось вырваться, как всегда бывает - вроде бы ты молчишь о чем-то целую вечность, но стоит ослабить хватку, и дальше все - дело одной секунды.
- Я знаю, ты не любишь говорить об этом, но не перебивай меня сразу, выслушай, я готов подождать, пока ты все обдумаешь. Я буду ждать сколько хочешь, - в порыве великодушия обещал он, хотя рассчитывал получить согласие сразу. - Можно отгораживаться сколько угодно, но мы все же - не обычные люди. Мы это не выбирали, но раз уж так случилось, почему мы должны об этом забыть? Мне это не дает покоя. С самого детства нас преследуют, и мы когда-то были легкой добычей. Только чудо нас вообще спасало... Теперь все изменилось. Помнишь, папа в детстве сказал нам, что мы вырастем и сами станем великанами, которые могут напугать кого угодно? Вот оно! Мы можем расставить все по своим местам. Сила нашего отца - не просто слова, не миф. Это - великое сокровище. Кому оно может принадлежать по праву, кроме нас? Разве не мы должны найти ключ от всех дверей? Перед нами распахнется мироздание! Я еще сам не понял точно, как действовать, но если мы будем вместе, нас ничто не остановит!

Вергилий так обалдел, что даже отступил на шаг, разжав объятия. То, что говорил Данте, было где-то настолько за гранью всего разумного, что правильно отреагировать на это представлялось трудной задачей.
Несколько секунд он просто смотрел на Данте как будто у того вместо носа вырос пятак или, скажем, кегля, а потом, поняв, что он не шутит, прыснул. Плечи его мелко вздрогнули, и наконец Вергилий засмеялся. Сначала сипло, будто с натяжкой, а потом сильнее и сильнее, и в конце концов захохотал во все горло, аж до слез.
- Ты что, пьяный? Или ты издеваешься? Супергерои из комиксов, - он сжал пальцами переносицу и даже повыл от смеха. - Это как, надеть колготки и защищать убогих? Ты мой сладкий, я люблю твои выбросы сознания, но сейчас не до них.
Он сложил руки за спиной и стал нервно расхаживать по комнате, раскидывая ногами сломанные вещи и с хрустом раздавливая те, что попали под его подошвы.
- С тем, что у нас сейчас есть, мы можем сделать очень мало. Это как накормить всех голодающих третьего мира банкой зеленого горошка. Демонов - несчислимое множество, и даже если мы проживем раза в два дольше обычных людей, все равно не успеем их всех перебить. А если ты не можешь что-то уничтожить, единственный способ это победить - стать сильнейшим из них.
Он обернулся через плечо, и глаза его странновато сверкнули слишком ярким голубым светом - не похожим ни на что человеческое.
- Хочешь ты того или нет, но в нас - кровь демона. Могущественного, едва ли не самого сильного. Согласно мнению демонологов, полукровки издревле считались большим злом для всех миров, потому что в них сила, способная навредить даже небесам. Если мы отыщем и разбудим наследие отца - то станем абсолютно непобедимы. Мы сможем низвергнуть адскую нечисть и получить такую власть, какая никому и не снилась.

Вергилий не спеша обернулся. На самом деле, промедление он использовал для того, чтобы привести в порядок лицо, на котором в первые мгновения отразилась слишком большая гамма эмоций. Нет, это не стало для него полной неожиданностью. Он был готов к сопротивлению Данте, но его действительно привел в замешательство голос брата. Такой... совершенно ему не свойственный. Такой чужой и незнакомый.
Плюс, Вергилий слишком привык к тому, что в детстве манипулировать младшеньким было значительно легче, и все никак не мог перестроиться. Ему хотелось, чтобы все было как раньше - поднажал на брата, и все получилось. Если не силой - так лаской.
Ласка уже не действовала, как он понял. Да и перехотелось - на фоне того, что болтал этот несчастный полудурок, цепляющийся дрожащими лапками за иллюзию одноклеточной жизни, которая представляется ему высшим счастьем. Тьфу, какая гадость.
Оставалось надеяться, что успеху мешает всего лишь некоторое тугоумие Данте, из-за которого он просто не способен оценить масштабы грядущего.
- Отец хотел стать человеком? Интересно. Если бы он хотел - стал бы. Но, как я знаю, он никогда не отрекался от всяких милых бонусов, которые предполагала его сущность! Иначе не смог бы так долго отбиваться от непрошеных гостей. Он уже тогда понимал, что сила - это самое важное. Иначе он не передал бы ее нам! Разве не он дал нам мечи? Если он так любил и ценил обычных людишек, коего черта ему взбрело в голову подарить нам такое оружие? Чтобы мы становились сильнее. Мы ведь лучше демонов, в перспективе - сильнее, если только найдем способ развиваться по правильному пути. Неужели ты не хочешь отомстить всему гнусному племени сразу? Проникнуть внутрь и изнутри же разорвать их как взрыв! Я не хочу быть похожим на этих уродов. Мы - новая ступень эволюции! С нас может начаться новый отсчет, ты что, правда не понимаешь?

Отредактировано Vergil (2012-04-17 01:24:29)

- Маму? - Вергилий резко поднял взгляд. - И как по-твоему, мы успешно защитили маму?
Он знал, что упоминание матери станет точкой невозврата в этом разговоре. Но воистину, это был самый странный довод со стороны Данте, помимо всех прочих странных.
- Жизнь в человеческом теле погубила отца. Высшее существо не должно сдерживать свою силу, иначе это приведет к регрессу. Его отравит собственное могущество, как это и произошло. Поэтому ее надо выпустить, позволить ей расти. Это ты заладил - люди, люди... На кой черт я должен их спасать? Единственный человек, которого я хотел бы спасти - это наша мать, но это уже невозможно. Остальные люди ничем не заслужили моего участия в их судьбе.
Он вдруг подумал о том, насколько нелепа ситуация. Они с Данте снова стояли лицом к лицу, близко-близко, и десятью минутами раньше Вергилий готов был зацеловать своего потешного братца до умопомрачения, а теперь...
Его желания относительного Данте всегда были двойственными. Они включали в себя множество эмоций, среди которых преобладала сверхечловеческая любовь на грани слепоты, и не менее буйная по силе мечта увидеть, как младший брат корчится от боли. В детстве он пытался иногда выламывать ему пальцы, запястья, тянуть за волосы, как будто шутя и низачем, нарываясь на потасовки, в которых не всегда выходил победителем, но все же...
Это было наваждением, чистейшим помешательством, но в такие моменты Вергилий не мог остановиться. Стремление сделать Данте больно, нарочно уколоть его позлее, найти воображаемую мозоль и тыкать-тыкать-тыкать, обижать его и смотреть на результат. Он никогда не разочаровывал.
Это все наложилось сейчас на ярость и задетую гордость, так что ничего хорошего произойти не могло по определению.
- Вот они, твои слова, чего стоят, - едко проговорил Вергилий наконец. - Твои заверения, поддержка... Я тебе не чужой, говоришь? А смотришь на меня теперь как на чужого. Ты всегда был врушка. Маленький лгунишка. Обещал меня понять... и вот что в итоге. Спасибо, маленький братец.

Первой мыслью после выходки Данте было - залепить ему пинища прямо в опрометчиво подставленную задницу, так, чтобы он головой воткнулся в противоположную стену. Но это было бы неизящно. А Вергилий слишком любил во всем какой-нибудь утонченный выпендреж, так что от мысли угостить брата пинком с сожалением отказался.
Но смех смехом, а поведение Данте окончательно сорвало ему крышу, причем, непонятно в какую точно сторону.
Первой эмоцией Вергилия, когад ему приставили пистолет к лицу, был восторг. У него даже дух захватило. Он задрожал, но никак не от испуга. Больше всего это напоминало сладостный мандраж перед постельной игрой.
Взгляд Вергилия опять затуманился, веки полузакрылись, и он чуть не изошел на пену от ожидания неизвестно чего. И когда холодный ствол уперся ему в шею, он чуть было не заорал на Данте: "Давай же! Чего ждешь? Жми!"
Сначала это состояние даже ему показалось непонятным и пугающим, а затем он осознал - это был первый раз, когда брат угрожал ему всерьез. Все эти драчки и возня в прошлом - детские игры и карусельки по сравнению с настоящей возможностью получить от Данте пулю или меч в тело. Если он отказывается быть с ним заодно, значит они будут врагами. И только всерьез, никаких компромиссов. Между ними теперь все будет завязано на крови и ненависти, без полутонов. Это было понятно. Это было прекрасно. Никакой больше неопределенности, и в мире все разложено по полкам.
Вергилий в несколько стремительных движений обогнал Данте, выхватил его пистолет и приставил к своему лбу, силой прижимая руку брата к рукояти.
- А давай! Давай! Сделай это! Ты хочешь? Вот твой шанс! Держи подарок от старшего брата. Если сейчас откажешься, больше никогда это тебе не удастся так легко! Стреляй! - Вергилий чуть согнулся, чтобы Данте не приходилось держать руку высоко, и оттого глядел на него исподлобья, дико улыбаясь. Это было бы правда смешно - если бы Данте сейчас выстрелил. Он бы упал на пол мешком с окровавленной головой и долго приходил бы в себя. Ужасно смешно. Подумав об этом, Вергилий расхохотался, не отрывая взгляда от брата.

Отредактировано Vergil (2012-04-20 00:46:35)