Гильгамеш пробирался между ледяными торосами, легко перепрыгивая завалы. Ему хотелось забиться куда-нибудь подальше от взгляда императора и потенциальных соискателей на его науку, чтобы не дергали, не мешали, и посвятить лет десять по человеческим меркам тренировкам и воспоминаниям. Может быть, он даже найдет в себе силы и выточит из какой-нибудь глыбы льда статую. Например, старину Энкиду, ломающего челюсть Хуваве. Или что-нибудь из греческих мифов. Но уж точно не бегать по поручениям Мэндоса. Пока что всё шло гладко.
Впереди было какое-то особо впечатляющее нагромождение ледяных глыб. Пришлось прыгать, и прыгать от души. Гильгамеш присел, напружинился - и взвился в воздух. Это напоминало старт ракеты класса земля-земля. Нагромождение ледника он перемахнул сходу, а вот приземлился не очень удачно. Нет, не плюхнулся как дохлая лягуха, куда там - напротив, сел очень красиво и технично. Прямо в центре какого-то военного лагеря, которого тут вообще было не должно - какого хрена, что в этих утесах патрулировать, с кем сражаться? Да и на тюрьму не очень похоже.
Солдаты, разумеется, подорвались на этакое бесцеремонное нарушение периметра, но Гильгамеш был демон опытный. Быстро оценив обстановку, он громоподобно заявил:
- Привет, бойцы! Я Великий Князь Гильгамеш, и пришел с миром!
Титул Великого Князя подействовал. Во всяком случае, немедленно на него никто не бросился, но плотным кольцом окружили, и оружия опускать не спешили.
- Чего переполошились, служивые? На вас тут что, часто нападают? Так отведите меня к старшему, он подтвердит, что я тот, кто я есть.
Никто не проронил ни слова. Порядок в войске был отличный, солдаты были прекрасно вымуштрованы - что еще сильнее обостряло вопрос о том, что этакие бравые молодцы делают в самой гулкой жопе Преисподней, вместо того, чтобы ровным строем сверкать в настоящей войнушке или уж, за неимением сейчас в Аду оной, где-нибудь в почетном карауле.
Что-нибудь бы хоть сказали. В духе "старший скоро будет". Или хотя бы "руки вверх до выяснения обстоятельств", или что там принято говорить у грозной и непобедимой нашей армии?
Нет, молчат, как рыба об лёд. Вот же... дубы крепкие. А выкручиваться из ситуации как-то надо - не бить же своих, чтобы внушить почтение к своей персоне. Да и вон их сколько, всех на путь истинный не наставишь. Видимо, придется ждать старшего. Но вышколены отлично, конечно, это нельзя не признать.

Отредактировано Gilgamesh (2012-04-27 00:23:25)

Абигор? Неужели вот эта бледная тень и правда есть пресловутый Абигор?
Лично Гильгамеш с Абигором встречались нечасто, но так или иначе их имена были на слуху, да и в разгаре той или иной битвы - или до, или после - они нередко видели друг друга хотя бы издалека, и ошибиться было трудно.
Но что это с непобедимым герцогом? Неужели он и правда страдает от холода, как смертный? Впрочем, у всех свои уязвимые места...
Так размышлял Гильгамеш, направляясь следом за Абигором, который так и не проронил ни слова, в шатер. В шатре было тепло. Ну, по мнению Гильгамеша - тепло. Правда, снаружи по его мнению было так - прохладно, но вид Абигора, замотанного в кучу тряпок и теперь, разматывающего их и явно побитого морозами, наводил на мысли о том, что это только ему там прохладно, а великий полководец загибается тут, как римский ноблий зимой где-нибудь в самой суровой части Германии, если не хуже.
- Рад приветствовать вас, герцог. Как поживает ваш дракон? Как поживаете вы, не спрашиваю - вижу.
Так и хотелось предложить колдануть приличное магическое пламя, а не эту утлую жаровенку. Гильгамешу не раз случалось обогревать своих смертных солдат во время войн - демоны бились с бесами, а поклонники бесов - с верными демонов в мире людей, и именно в этих битвах Гильгамешу часто случалось проявлять "божественную" мощь, согревая в горах или чужих, холодных странах своих солдат колдовскими огнями. Но, с другой стороны, видя, в каком состоянии Абигор, пошлет небось еще - мол, приперся на мою голову, так не выпендривайся. Впрочем, хотелось как-то расположить к себе этого... Наполеона, отступающего во Францию.
Вплыл адьютант, тащивший какую-то строганину, которая, судя по всему, если и летала, то только в облике птеродактиля, чан с чем-то слипшимся, очевидно, символизировавшим кашу, и здоровенный жбан, от которого разило сивухой столь откровенно-политурного расклада, что сомнений и быть не могло в содержимом.
И это небось самое лучшее, что у них есть. Нет, похоже, всё-таки каторга. Такое ощущение, что вернулись первые века революции. Однако, отрватительное пойло и столь же чудовищное хрючево отнюдь не пробуждают во мне приятной ностальгии по дням молодости.
- Герцог, признаюсь - я слишком долго общался со смертными и был их царем. Привык к комфорту. С вашего позволения, я проявлю немного сибаритства...
Еще один полезный колдовской навык. Солдатский удел постоянно жрать черте что, но при желании можно это черте что переколдовать во что-нибудь приличное. Если уж тебе надо питаться со своими солдатами из одного котла, сделай так, чтобы они хорошо питались - это еще одно искусство, которое усвоил князь во время странствий с человеческими войсками.
Гильгамеш принялся бормотать заклятья. Вскоре строганина стала нежной бужениной, сивуха отличной чистой водкой, а неразборчивое месиво - пышущей жаром кашей с изюмом.
- И последний штрих... зябко тут.
Гильгамеш всё-таки не выдержал, и повесил под куполом шатра тускло-малиновый шар огня, разгонявший сквозняки из наружного ледяного мира и обдающий палатку волнами жара.
- Вот, так-то лучше.
Но какого беса Абигор не сделал этого сам? Неужели у него настолько мало сил осталось из-за здешнего климата? Не верю. Он ведь такой же, как и я... ну, моложе, вестимо. Трудно поверить, что на демона даже такой сильный - по меркам смертных, конечно - холод может действовать столь губительно.

Отредактировано Gilgamesh (2012-04-27 01:12:22)

Презрение Абигора разбилось о Гильгамеша, как обычно разбивались клинки врагов о сталь его тела. Он его заметил, конечно, но пропустил мимо себя. Пусть презирает, зато глядишь - пожрет нормально, выпьет чего-нибудь получше и согреется. Правда, против обогрева герцог восстал. Дескать, нельзя ему расслабляться, а то может выйти еще хуже. Молча пожав плечами, князь щелкнул пальцами, ужав огненный шарик до горошины, тепла от которой едва хватало на борьбу со сквозняками. Налив себе водки и поддержав тост (и подав отчего-то забывшему выпить герцогу пример), Гильгамешь счел за благо ответить на вопрос хозяина:
- Странствую. Хочу найти в Аду место, где моя ничтожная персона станет незаметной для всевидящего ока нашего мудрейшего императора.
Иронии в голосе Гильгамеша не было, но она настолько подразумевалась, что ошибиться было трудновато, пожалуй. Вопрос  же о том, что же тут делает Абигор, демон проглотил. Незачем бередить. Хотя, конечно, соображения на сей счет у Гильгамеша имелись - куда без них.
Зуб даю, в ссылке и опале. Мэндос наверняка знает, как на Абигора действует холод, вот и послал страдать... интересно, чем его так допек герцог... погодите, погодите. Абигор Элигос, Пятнадцатый Герцог Ада... лучший и любимейший ученик рыцаря Спарды. Ну конечно. Одного этого хватит, чтобы обеспечить всяческую немилость Мэндоса. Судя по тому, что герцог еще жив, Спарду он не поддержал... но, видимо, не слишком ретиво, раз очутился тут. Глядя на него теперь, я даже сожалею, что не поддержал. Может быть, славно пал бы на поле боя, как положено такому, как он. Или, напротив, жарился бы сейчас где-нибудь на пляже, поплевывая на императора и лупя наползающих на него шавок в хвост и в гриву. И, кстати, вот откуда эта реакция на упоминание смертных - конечно, ведь из-за них Спарда учинил всю эту... канитель, чтоб ему пусто было. Великий поборник справедливости. Надо было раньше догадаться... всё, теперь о смертных - молчок. И бросаю жаловаться, что император меня задергал по глупостям. Вот кого реально скрючило. Сукин кот, Спарда, не мог позвать его с собой? Наверное, и остальным твоим солдатам сейчас не слаще.
Закусив водку бужениной и от души положив себе и герцогу каши, Гильгамеш вновь наполнил кубки - гостеприимный хозяин наконец соизволил выпить за свой собственный тост.
- Теперь, с вашего позволения, мой тост, герцог. За вас. Чтобы вам удавалось то, что вы задумали - что бы это ни было.
Гильгамеш говорил совершенно искренне. Он действительно считал, что место Абигора не тут, и незачем гнить в этих треклятых утесах, раз здоровью твоему холод вреден. По большому счету, ему было даже жаль грозного и несчастного воина. Пусть лучше найдет себе более приемлемый климат - или сделает что-то, что сделает его счастливым хоть немного - такой вот каламбур. Но Абигор, увы, не Гильгамеш, чтобы послать все тупые приказы императора туда, где им самое место, и сгинуть с глаз ставшего после эскапады Спарды конченным садистом и параноиком Мэндоса. Да и так ли свободен сам Гильгамеш? Цепь подлинней, потому что Мэндосу нет нужды сажать его на короткую. Ведь если очень припечет - и тут его найдут, наверное... увы, увы.

Гильгамеш выпил и разлил по третьей, попутно успев причаститься кашей. В ответ на вопрос Абигора он только пожал плечами. Смысла скрывать что-то не было, тем более что за ним действительно ничего не числилось, за исключением того, что он никогда не спешил по первому зову императора лобызать его царственные ягодицы.
- Нет, не ищет. Это я ищу. Покоя. Устал я, Великий Герцог. Как говорил в дни своей молодости наш сиятельный император наскучившим ему гвардейцам:  "Всё, мне надоел этот цирк. Я хочу другой цирк!" Вот и я хочу другой цирк. Желательно такой, где про меня все позабудут. Я не настолько глуп, чтобы враждовать с нашим сиятельным владыкой, или напрашиваться на его немилость. Я просто хочу, чтобы он про меня позабыл на как можно больший срок. Желательно - навсегда.
Но вот уж в чем не откажешь нашему глубокоуважаемому императору - так это в памятливости. Никогда ничего и никого не забывает. А жаль.
Конечно, чертовски нелояльные речи, и если Абигор стукнет куда надо, Мэндос может обидеться. С другой стороны, хотя Абигора Гильгамеш знал не очень хорошо, он когда-то неплохо знал Спарду и пару ребят из его гвардии, и помнил, что стукачей там отродясь не водилось. Хотя, конечно, всё меняется. Мог и научиться - хотя бы от отчаяния заслужить прощение и обрести свободу от этого одуряющего холода. Ведь он же тут, по большому счету, даже не демон и не командир - особо отмеченный грешник, которому соизволили выдумать индивидуальную пытку, оставив тень былой славы в лице бесполезного войска, у которого нет никакого достойного дела - для пущего мучения. Вон, сам сказал - даже летать на драконе своем не может.
В целом, высказавшись в таком духе, Гильгамеш как ни в чем не бывало налег на кашу и мясо, оставив кубок для третьего тоста, который полагал за Абигором. Абигор, кстати, и правда как-то напрягся. С другой стороны, небось когда поймет, что Гильгамеш не ищет, где сломать шею, а просто старается уйти куда-нибудь в самый надежный ледяной скит, где его никто не найдет, и не несет с собой немилости императора, может и остыть. Конечно, теперь лучше в утесах убежища не искать... но ведь утесы эти - громадные. Можно забиться на самое дно, и подальше от ставки Абигора, где его если и будут искать, то черта с два найдут. Ну или хотя бы не сразу. Полетают, вернутся к императору, скажут - "видать, ушел". А там уж как тот поступит - плюнет или топнет ножкой и прикажет достать и подать хоть бы и из Рая. Оставалось только уповать на непостоянство Мэндоса - Гильгамеш ему вроде ничем так не насолил, чтобы тот желал его, именно его и никого более. А обычную работенку карателя зарвавшейся и забывшей кто самый главный злодей нечисти в мире людей легко исполнит кто-нибудь из его самых сильных холуев. Благо хватает.

Для Гильгамеша было удивительно, что Абигора так быстро развело. Вот этого-то сотню раз во всех местах прожженного вояку - и с трех кубков? Неужели в утесах его и правда так потрепало? Видимо, так оно и есть. Другую причину, зная, как пил Спарда и его гвардия во время оно, Великий Князь найти не мог. Герцога понесло, но, учитывая, каково было ему, Гильгамеш ни капли этому не удивился. Вопрос о том, кто именно не успел унести свою мохнатую задницу, Гильгамеш не задал - она знал, какая судьба постигла тех, кто по горячим следам не успел облаять Спарду, или хотя бы не промолчал благоразумно, сделав вид, что он тут не причем, но всегда рад-стараться-жопу-рвать (как сам Гильгамеш, например). Не так уж важно, кто именно пропал, лучше не бередить Абигора еще больше - хотя куда там больше, казалось бы. Великий Князь предпочел просто ответить на вопрос:
- Я сам пока не знаю, как это. Но очень хочу узнать. Мудрость... да, наверное, мудрость. Мудрость не иметь ничего, что у тебя могут отнять. Даже дома, места, которое ты можешь назвать своим. Ведь даже жизнь и свободу могут отнять в любой момент - не тот, так этот, значит, тебе и они не принадлежат. Но есть надежда сыграть вничью - не моё, но и ничье. Поэтому я и стал бродягой. Я ведь и тут надолго не засижусь. Найти можно кого угодно, но куда труднее того, кто не сидит на месте. Поброжу в утесах, да и сгину куда-нибудь еще.
Как объяснить Абигору, что уже давно для Гильгамеша всё вокруг совершенно чужое - даже не императора, а именно чужое, не его, и неважно уже, чье. Свободу его император отнимет на раз - обещанием (да даже обещать не надо, достаточно того, что Гильгамеш знает цену неповиновения) отнять жизнь принудив к подчинению (иллюзий Гильгамеш не строил - прогнется еще как и пойдет копать от забора о обеда) или просто кинув в тюрьму. Жизнь так легко не отнимет, но отнимет и её - он ведь даже не Спарда, который умер сам, совершив очередное безумство, которое в кои-то веки доконало вечного смутьяна, его рано или поздно задавят числом, как бы силен он ни был. Троих-четверых герцогов пошлют, чтобы точно не сбежал - и привет, Гильгамеш. Вон того же Абигора - ему прикажут, и он найдет. А с ним еще кого-нибудь, для подстраховки. Как объяснить тому, кто всегда ценил честь и долг, но мало - свободу, что это такое - вечно носить в себе и вокруг себя свою одиночную камеру, как единственную доступную тебе форму свободы?